Вождь краснокожих

— Мы там отработали пять с половиной дней.

Пятиэтажный корпус, очень много пожилых людей. Нам дали в качестве помещения холл на этаже гостиницы, и они сначала немножко нервничали, потому что мы шумим, но в конце концов, сказали, что мы лучшие из всех волонтеров, которые там были. Мы не очень поняли, какие волонтеры к ним еще ездили, но какие-то бывали.

—Дети помнили прошлогоднюю команду Аси, просили записать кружочки для нее, Лю и Веры, передавали приветы и были очень рады, что им ответили.

— Это было хорошо для знакомства, дети нас воспринимали как единое целое. Они не помнили в подробностях, но помнили что-то теплое и дружественное. Они были к нам изначально расположены. Нам не нужно было им ничего доказывать, нас не воспринимали в штыки, а включились с охотой. Прошлогодняя команда оставила очень добрый след, нам было, на что опереться.

— Там были люди, которые живут в ПВР больше года уже, с прошлого февраля. Был кто-то, кто приехал позже. Одна семья уезжала и вернулась.

Они думали, что в Мариуполе все наладилось, но поняли, что там работает ПВО и им очень страшно. Они бросили посаженный огород и вернулись в ПВР.

—Их мама рассказывала, как 20 дней сидела в подвале, обняв дочку. И она так и не может пережить этот страх, не может дочку от себя отпустить.

Та буквально на четыре шага отходит, и мама уже зовет ее обратно. И не только свою дочь, она так относилась ко всем детям: куда ты бежишь? зачем ты так далеко ушел?

— Там много мариупольцев, была семья из-под Харькова, а были семьи из этого региона после аварии, газ в доме взорвался.

— Условия там очень скромные: маленькие, буквально с купе поезда, комнатки, кровати, тумбочка, шкаф малюсенький — и все. туалет на этаже...

— Мы жили там же, это было удобно, в том смысле, что мы могли чередоваться, если детей было немного, и отдыхать по очереди, а с другой стороны Лера с Вадимом с подростками до поздней ночи общались.

— И администрация была человеческая, они нам доверяли и знаете, меня очень зацепило объявление в туалете: «Уважаемые гости, пожалуйста не садитесь на подоконники, они очень хрупкие». Я такое первый раз, наверно, видела.

- Я заметила, что там очень дружелюбный персонал, уборщицы неворчливые, такие лояльные. Всегда здоровались, останавливались посмотреть, как мы с детьми играем. Только они жаловались, что родители мало с детьми времени проводят и не гуляют, хотя прекрасная площадка рядом. Это правда.

— Нам не удалось записать детей в кружки и студии, хотя там прямо из окон ПВР виден Дом Культуры, и есть парк со спортивным комплексом, бассейн, все рядом. Когда я туда пришла — мне рассказали про кружки, но запись в конце августа. А когда я издалека завела разговор с детьми, не хотят ли они, такие ловкие, заниматься спортом, они твердо отказались. Это было даже удивительно, немножко даже агрессивно они отказывались от организованных занятий.

—При том, что они очень спортивные ребята, разительно отличающиеся от московских. Очень скоординированные, подвижные, все свободно лазают по рукоходу. Обычные дворовые дети, даже более живые, чем я у себя во дворе на площадке вижу.

— Сложилось впечатление, что дети хорошие, милые, активные, подвижные, но они... не развиты. Мы пробовали читать “Вождь краснокожих”, когда ходили в местную библиотеку, но они вообще ничего не поняли. Ребята 8-10 лет. Мы читали с остановками, выясняли, кто на ком стоял — но очень туго.

— Они ходят в школу, но на класс-два младше. Кто-то из ребят рассказывал, что в Украине он ходил в третий класс, а здесь попал в первый. Видимо их протестировали и распределили по уровню, а не по возрасту. Возможно, это оправдано.

— Но они не жалуются на школу, когда встречали на улице одноклассников, они очень радостно их приветствовали, и одноклассники останавливались и отвечали.

— Один мальчишка к нам присоединился на прогулке.

— Мы с самого начала назвались "игротекой" и так дальше и звали: приходите к нам на игротеку в 10 утра. Люди приходили играть, а там уж мы разбирались, что впихнуть.

— На внимание, скорость и реакцию игры заходили, а там где нужно было ребятам немножечко думать, там было ребятам сложновато.

— На второй день у нас была игра в Профессии. И что хорошо сработало, там была станция "Фотограф", а у меня был с собой тяжелый фотоаппарат, они снимали друг друга, и их это совершенно завораживало. С тех пор когда мы ходили на прогулку, если с собой был фотоаппарат, они его постоянно просили. Я потом отправила родителям кучу фотографий, которые сделали дети.

— Много рисовали. Простенькие альбомы, когда им Вика притащила, они за них ухватились и стали быстро-быстро рисовать. Аж гулять отказались, так им хотелось рисовать в личных альбомах. Но потом все равно половину этих альбомов мы нашли раздербаненными на подоконниках. Кто-то унес с собой, а кто-то бросил.

— Мне показалось, что хорошо зашли наши квесты. Даже дети, которые постарше с удовольствием принимали участие в анимационном.

— Да, девятилетки сидели в планшетах и были жутко оскорблены, что им предложили поучаствовать в игре для малышей, а потом один за другим так аккуратно-аккуратно откладывают планшет: а можно с вами? И в результате все трое присоединились.

— А потом они вернулись в планшеты, но Вика нашла способ с ними коммуницировать, она скачала игру и они вместе играли и разговаривали. Думаю, это тоже было круто.

— А в конце у нас был концерт для родителей. Мы везде развесили объявления, и пришли не только родители, но и бабушки, и дедушки ворчавшие пришли его смотреть.

— да, Анна сделала финальный концерт, взяли за основу простой спектакль и дети сделали номера: у нее с собой были стихи, и они просто выучили и с подглядыванием в бумажку прочитали стихи. И был один танец, был один цирковой номер, и общий танец, в котором Лера перед ними махала руками, а они за ней повторяли, то есть почти без подготовки.

И мне кажется, это какая-то очень важная была вещь, что дети показали результат своего труда, а не то, что мы их просто поразвлекали- поразвлекали и уехали.

— Я предложила ребятам инсценировку Репки на новый лад, в конце там был "пир на весь мир", его мы и обыграли как концерт. Я подготовила несколько забавных веселых стихотворений разной длины и сказала, что их не надо учить наизусть, а можно просто рассказать с выражением. А когда им стало ясно, что это не страшно, выяснилось, что у них есть еще любимые песни, и еще что-то.

Дети же всегда что-то умеют, просто нужно было дать им уверенность, что это ценно, это можно показать, что это доставляет радость не только им самим, но и в общем-то всем.

— А цирковые номера дети сами придумали: они хотели выступать и придумали сами, с чем.

— Когда им предложили поставить сценку, они сначала отказались, а когда выяснили, что можно вставить свои номера, стали активно участвовать. Им больше понравилась идея показать, что они сами умеют, что они сами могут делать.

— Нам дали списки на 27 человек, но там, как водится, были дети от грудных младенцев до старших подростков. Я точно не посчитала, но лет от трех до 12-ти к нам ходили все, под конец смены стали появляться старше 13. Были особенно упрямые подростки, которые упорно сидели на диване с планшетом, но даже они в конце осторожненько, аккуратненько подключались. Это хорошо, что была разновозрастная волонтерская команда. У нас получилось, что тетки были с младшими, самых-самых маленьких Тина отдельно увела, а подростки с подростками. Думаю, подростки нас бы к себе так близко не подпустили.

— Один старший парень стал помогать с детьми. Проявил инициативу, мы подхватили, и уже со второго дня он был помощником. И он попросился волонтером и поедет на другую смену. И потом еще один мальчик сказал, что тоже хочет, и написал Вере.

— А его друг, мальчик, который как раз сидел и смотрел в приставку, передал через него, что мы крутые и ему тоже было интересно наблюдать, как мы играем с детьми. Так что его отношение к нам оказалось положительным.

— Я общалась по вечерам с более старшими ребятами, они не захотели к нам выходить, потому что игры были более детскими, им было банально неинтересно, но поскольку мы почти ровесники, мы просто общались. Они приехали в прошлом феврале. У многих из них семьи живут уже в своих квартирах в городе, но они приходят в ПВР к своим друзьям.

Мы общались с ребятами от 14 до 19 лет, они все работают. И они работают иногда больше, чем их родители. Один мальчик, ему 19 лет, он работал на заводе, и у него был график три рабочих дня и один выходной, а у его мамы был график два через два.

Мы с ними познакомились в первый вечер. Я просто проходила мимо, и они стали меня расспрашивать, просто как девочку обычную, кто я и откуда. Я рассказывала им про волонтерство, про все мои ПВРы. Я пробовала спрашивать, как им сейчас, нужно ли что-то, а они рассказывали про свое прошлое в основном: как они выезжали из Мариуполя, как сюда добирались. Мы долго проговорили, минут 40.

У них большая довольно агрессивная компания, не очень приятная, такие городские мальчики, которые чуть что грозят морду набить. Но если говорить с ними отдельно или маленькими группами, то они абсолютно уравновешенные и нормальные. А когда группы большие, то начинались конфликты, которые разрешаются насилием.

— К концу смены ребята стали открытее, прибегали рассказывали, что у них было сегодня нового, кто какие лайки им поставил, как они погуляли с родителями. Им нравилось это нам рассказывать, но они начали рассказывать это и друг-другу. Мы не знаем, как будет, когда мы уедем, но к концу смены дети точно стали открытее друг к другу, сплотились.

— Они стали придумывать игры. В какой-то момент они устроили такую игру в Магазин! — просто дым коромыслом. Было ощущение, что когда мы приехали, у них никакой коммуникации кроме как обзываться и драться между собой не было. Они стали больше общаться между собой, больше играть. Насколько длительным будет этот эффект — мы не знаем.

— Мы делали эстафету, квесты, были репетиции, и мне показалось, что ребята стали некоторым открытием друг для друга. Они стали способны между собой общаться.

— Там маленькое пространство, у них очень мало личного пространства, там малюсенькие комнатки, им просто деться некуда. Эти дети постоянно друг с другом сталкиваются и вынужденно взаимодействуют друг с другом, и качество этого взаимодействия может быть разным. Либо это будет конфликтная агрессивная среда, либо доброжелательная.

— Это люди в трудной ситуации, уедут они или останутся, важно, чтобы они выросли социально нормальными.

— Расширился кругозор, они увидели, что можно заниматься чем-то, что им в голову раньше не приходило. Старшие увидели большой пример волонтерства их ровесников, я думаю, это было для них открытием (честно говоря, для меня, как для взрослого, это стало открытием), и видите, они захотели стать такими, это же ценно.