Приводим фрагменты их рассказа "как есть" - прямую речь, которая хотя бы немного создает эффект присутствия и позволяет почувствовать, что мы делаем, и как планы и концепции сталкиваются с реальностью, которую никто из нас раньше даже не представлял.
Команда
«Я художник, мы с сестрой Юлей руководим художественной школой, я узнала про Верину инициативу и захотела в ней поучаствовать, потому что мне показалось, что это точка воздействия на ситуацию чем-то хорошим. Я позвала преподавателей из нашей школы, а с другой частью команды мы познакомились прямо на месте. Юра даже прилетел специально из Еревана. Кто-то приезжал на все время, кто-то на часть, поэтому нас было одновременно от 4 до 10 человек».
«Классно было, что команда была частично из знакомых, и частично из присоединившихся. Вроде даже есть правильное соотношение знакомых и незнакомых – костяк знакомых позволяет начать работать «с колес», а новые люди приносят свои свежие идеи и вариативность».
«Лия психолог. Мила – режиссер, звукорежиссер и сценарист. Таня супер человек, ей 14 лет, она была тьютором. Лена – человек оркестр. Саша – художник анимации, они с Федором сделали с детьми мультики, он художник бутафор… Главное никого не забыть, все были прекрасны! Это получился творческий лагерь, потому что было много художников, мы не умеем играть в настолки и футбол, поэтому мы рисовали и лепили. А еще я играла в прятки, и у меня садился голос, пока всех искала…»
Дети
«Детей я не считала, некоторые появились не сразу, многие сначала присматривались. Примерно было человек 25 тех, кто задействован, и 12-15 самых активных – тех, кто приходил каждый день. Я была в двух лагерях, и там и там дети очень отличались, и отличались задания, которые они могли делать».
«Для того, чтобы лучше понять атмосферу в ПВР, надо конечно больше там быть. Там есть люди из разных слоев населения, деревенские и городские. Под конец я увидела, что есть мальчики, которые не общаются с другими. Было недоверие со стороны взрослых, родители не пускали детей к нам, или пускали с опаской. Потому что неизвестно, кто это приехали. Они никому не доверяют, есть много неприятных историй, например их кидают на работах. Есть люди, которые просто приезжают фоткаться, потому что сверху спустили такую задачу. Сначала было непонятно, какие у нас цели, когда они увидели, что мы просто хотим быть и заниматься с детьми, возникли доверие и контакт».
Пространство
«Мы много тусили на улице, а к вечеру заползали в холл, и постепенно его захватили. Попросили комнату под склад, и она осталась под материалы и поделки. Сначала мы договорились о стенке, чтобы туда вешать картины, потом стали занимать столы…»
«В целом игрушек там нет. Одна девочка развесила картины и сказала что это выставка, и каждую картину можно купить за игрушку».
«Был очень большой интерес к пенкам - туристическим коврикам. Это супер реквизит, и он финансово доступный. Вообще из реквизита больше всего зашли бадминтон, эти коврики и дженга. Ковриками дети застилали ступеньки, заворачивались в них колбаской, строили домики…»
Что делали
«Рита наш скульптор, она ездила в такой лагерь уже второй раз. Она лепила с ребятами из глины и пластилина, это здорово зашло. Были еще какие-то мастер-классы или другие штучки, куда она подключалась, поэтому было 2-3 больших скульптурных захода».
«С Ритой поехал муж, он парикмахер, и он все время стриг всех - 2 дня, с утра до вечера! Все великолепно выглядели и были счастливы, это была классная инициатива. Это очень нужно и приносит много эмоций, много пользы. Это не сразу приходит в голову, но как они говорят, сейчас они могут постричься «ужасно за 400 р», причем для них это тоже большие деньги».
«Ребята нарисовали рекламный плакат для стрижки – с человеком заросшим, и с человеком постриженным. На фоне местных курортных плакатов в стиле 50х годов это смотрелось особенно классно».
«Вечерами мы составляли расписание на следующий день, например до обеда то, после обеда то, параллельно у маленьких то. Но это все очень гибко. Прямо в моменте понимаешь, что например это задание требует слишком много детского внимания, и ты его укорачиваешь. Дети смотрят на расписание, и в целом там есть большие активности – с утра математика, потом после обеда кто-то например специально приехал, есть зоны с твистером и с настолками, и к ним постоянно переключаются дети, у которых кончились занятия. Мы никого ни к чему не обязывали. Тьюторы придумывали игры и рассказывали детям, играли, подключались если например все стекаются на какую-то активность, и преподавателю нужна помощь. На многих местах было, что активность закончилась, а в конце дня ребенок приходит и что-то доделывает».
«Возникли сомнения, насколько хорошо работает расписание, хотя бы потому, что они не очень хорошо читают? Но при этом если было написано что-то то же самое, то они спрашивали почему то же самое? Как-то читали…»
«Расписание важно как ивент, как знак того, что мы там находимся, нас просили не убирать расписание, когда мы уехали».
«Вечерами после 19 стали приходить взрослые – плели фенечки, расписывали одежду, мы оставили им нитки, бусины, это терапевтично. Мы могли и до 8 и до 11 сидеть, зато мы зацепили взрослых».
«Было два дня рождения, и были книжки – рисовали, сочиняли книжки, а потом Катя смогла эти книжки напечатать, и дети получили их в руки».
«Делали шнурочки кумихимо, пока взрослые сидели в очереди на стрижку, мы все стали делать станки, я стала вырезать из картона какие-то штуки, и какая-то сюжетная игра, и мы просто играли».
«Самое важное – для каждого человека обеспечить время на восстановление, делиться на группы, чтобы часть занималась с детьми, а часть восстанавливалась. Под конец у нас это стало хорошо получаться».
Самое главное
«В таком деле сложно заранее поставить себе задачу, потому что слишком много неизвестных. У меня была цель понять, правильно ли мы все делаем, насколько этим людям это нужно, насколько это приносит детям радость. В итоге нам все время говорили, что родители очень рады и дети довольны.
Когда я поняла, что все работает, мы стали думать о том, как сделать так, чтобы что-то осталось и после нас. Нужно находить среди взрослых людей, которые втягиваются в процесс, и могут в каком-то смысле нас заменить. Пытаться наладить там какую-то работу, потому что оставлять реквизит там просто так - это не вариант. Я хочу вернуться, чтобы попробовать что-то сделать».
«В другом лагере классно включились подростки, их доверие сложно завоевывать, но зато у них реально есть ресурс, и если они втягиваются, то уже не бросают».
«Я иду и говорю – сегодня мы будем лепить все на морскую тематику. Я шла с целью и задачей рассказать про море. Но когда мы стали заниматься, то никто не стал лепить на морскую тематику! Дети говорят: «Я слеплю кота» - «Давай он будет с крыльями» - «И с драконьей головой!». В самом деле, моя задача заключалась дать им полезное для развития, или именно душевное, летнее, творческое, свободное? В итоге по морской тематике я ничего не сделала, но я ушла наполненная тем, что я смогла провести с ними время, тем, что я провела что-то очень полезное, был коннект».
«Самое важное – это быть с ними. Я ехала туда с желанием сделать что-то полезное. Мы работаем с детьми, но это совершенно другое, по-другому строится занятие. А этим детям надо просто чтобы с ними были. Ты с ними находишься и участвуешь в них максимально, вот и все. Это определенный настрой, ты настраиваешься и находишься в потоке слушания, не вертикальной педагогики, это глубокое общение через дело и внимание».
«Просто быть с ними. При этом я не разделяла бы детей и взрослых, ехать просто к людям. За внимание и отзывчивость они так благодарны! Они даже не просили вещей, а спасибо за внимание. «Вы сидели со мной и раскрашивали сумку, спасибо!». Я думала, что человеку в такой ситуации нужно самое необходимое. А оказалось, что самое необходимое - это внимание».
«Это ситуация, в которой могли бы оказаться мы, а они бы к нам ездили. Это базовая человечность, которую очень важно проявлять. Часто ты приезжаешь и включается иерархия, понимание что ты чему-то можешь научить. С наслаждением вижу, когда такого не происходит. Мы даем им то, что бы мы хотели, чтобы дали нашим детям».
Идеи на будущее
«Если детей много или они разновозрастные, нужно хотя бы две активности для разных групп возрастов. Многие родители на работе или уезжают по делам, и малыши предоставлены сами себе, или например с ними в номере сидит старшая сестра. Малыши все хотят, и нужен человек, который будет помогать им участвовать в каких-то активностях, или играть с ними отдельно. Родители просто приводили нам малышей, и мы не могли отказаться. Там нет места для игры, нет игрушек, и никто этим не занимается. Хорошо бы организовать там детский уголок, игровую».
«Мы с Сашей заметили, что если мастерские грязные, то надо продумывать момент о помощнике, который будет помогать убирать грязь и договариваться с уборщицами, именно с точки зрения порчи имущества».
«По факту лагеря так устроены, что в понедельник приезжаешь и вечером открываешь лагерь. По - хорошему лучше приезжать в воскресенье, чтобы сонастроиться с командой и посмотреть на территорию, понять где что лучше проводить, как лучше организовать пространство».
«На второй день было ощущение, что это уже сделанная команда, и мне было немного дискомфортно вливаться позже, не хватило более подробного знакомства. Мы сразу включились в движуху, но мне кажется если кто-то приезжает в середине смены, то имеет смысл выделить отдельное время знакомству».
«Самособойная штука, но надо ее отметить. Вечером была планерка, а потом душевная психологическая тусовка. Важно выделать такое время. Очень душевно потусили все вместе, без детей, это возобновляет силы».
Бонус трек: рассказ 14-летнего тьютора Тани Тиматковой:
«Я участвовала в детском лагере в ПВР в Тульской области с 20 по 26 июня. Там проживают семьи с разных регионов Украины, от Харькова до Мариуполя. Детей, участвовавших в наших активностях, было примерно 20-25 человек, возрастом от 2-х до 10-ти лет, (примерно на середине недели стали подтягиваться и родители). Вместе мы рисовали, лепили из пластилина и глины, делали слаймы, плели из ниток и резиночек, расписывали сумки-шоперы, мастерили блокноты, придумывали и печатали свою книгу, делали анимацию, занимались математикой, пели с гитарой, играли в разные игры... Дети, сначала не доверявшие нам, по итогу втянулись в деятельность и (по моим наблюдениям) остались довольны.
Ребята оказались все очень хорошие, открытые, "солнечные". По-моему, многие из них даже более сдержанные и воспитанные, чем дети в наших школах и детских садах. Их увлекало все, что мы им предлагали, они терпеливо добивались результата на каждом занятии.
О больном почти не говорили. У самых маленьких иногда проскальзывало что-нибудь эдакое, дети постарше совсем не задевали эти темы, пара подростков, участвовавших в нашем лагере, иногда тихонько шутили.
Самыми подавленными выглядели взрослые. Общаясь с ними, я подумала, что самое важное, что я могу для них сделать - это зажечь искру надежды в их душах. Я поняла, что им тоже стоит уделить внимание, чтобы дать понять, что есть добрые люди, способные помочь, что жизнь продолжается, и что все ещё наладится. Это важно, ведь родители организовывают детей, и если они найдут в себе силы проводить время с ребенком, каждому из них станет чуточку лучше.
Сейчас я вспоминаю классный момент, когда я бежала за руку вместе с несколькими девочками из ПВР, и одна из них сказала, что она по-настоящему счастлива. Тогда я и определила для себя главную цель всей нашей работы: людей, сплочённых общим горем, сплотить общей надеждой, ободрить их, и не словами, а делами.
Но хочу предупредить, что это не всем по силам. Я участвовала в лагере как тьютор, то есть моей главной задачей было следить, чтобы никто из детей не скучал, помогать им на занятиях, играть с ними. Честно, под конец смены было уже намного сложнее работать с тем же энтузиазмом и энергией, что были вначале. Сильно спасали "свежие" люди, приезжающие на пару дней с новыми занятиями.
Для тех, кто поедет работать в такие лагеря, могу сказать вот что: запаситесь терпением и храните у себя в голове вашу цель. И не очень нагружайте себя.
Удачи!»
Рассказ директора смены Кати, финансовый отчёт и книгу, которую придумали дети из этого ПВР, можно найти здесь.