«Это была наша пятая поездка в этот ПВР, но каждый из нас побывал там наверное раза два-три-четыре. Изменения? Как будто все более-менее находится в берегах. Они достаточно уравновешенные, у них какие-то детские проблемы, или, наоборот, нет проблем. Кто-то работает в "Пятерочке", кто-то в ПВР, кто-то не работает. У ребят появилось больше стабильности - люди прошли первый этап, когда все было непонятно. Кто-то возит ребенка к логопеду в другую деревню на машине».
«Дети хорошо отзываются о своей школе, в прошлой школе их немного травили, но проблема решилась таким образом, что ПВР расформировали, а тут школа совсем другая. Понятно, что это временное размещение, и здорово видеть, когда люди оттуда переезжают.
…Мы планировали эту смену сильно заранее, в процессе что-то постоянно менялось, наш план претерпел много изменений. Например, в конце июня там еще были беженцы из Белгородской области, но когда мы приехали, они уже уехали.
…Мы активно общаемся с ребятами, они еще до нашего приезда посчитались. Мы поняли, что смена будет небольшая, нас было всего пятеро, и я решила, что проще будет арендовать дом в самом поселке. В гостинице, где мы жили в прошлый раз, теперь тоже живут беженцы. Дети из гостиницы не участвовали в занятиях, но ходили с нами в поход.
Основная наша цель была – мы обещали и мы приехали. Они очень хотели в поход, и мы сходили в поход. Я хотела, чтобы поучаствовали местные ребята, но этого не получилось. Я сразу хотела сделать смену интенсивную, но короткую – из-за работы и из-за жилья. Я подумала - приедем на короткий период, но сделаем все, что хотят ребята. С нами еще хотел поехать мальчик-подросток из беженцев, я думала, что такая возможность - это будет очень круто, но в итоге не сложилось».
«Эта смена отличалась от всех - нас уже знали, уже ждали, было ощущение, что мы едем к своим дальним родственникам».
«Дети хорошо отзываются о своей школе, в прошлой школе их немного травили, но проблема решилась таким образом, что ПВР расформировали, а тут школа совсем другая. Понятно, что это временное размещение, и здорово видеть, когда люди оттуда переезжают.
…Мы планировали эту смену сильно заранее, в процессе что-то постоянно менялось, наш план претерпел много изменений. Например, в конце июня там еще были беженцы из Белгородской области, но когда мы приехали, они уже уехали.
…Мы активно общаемся с ребятами, они еще до нашего приезда посчитались. Мы поняли, что смена будет небольшая, нас было всего пятеро, и я решила, что проще будет арендовать дом в самом поселке. В гостинице, где мы жили в прошлый раз, теперь тоже живут беженцы. Дети из гостиницы не участвовали в занятиях, но ходили с нами в поход.
Основная наша цель была – мы обещали и мы приехали. Они очень хотели в поход, и мы сходили в поход. Я хотела, чтобы поучаствовали местные ребята, но этого не получилось. Я сразу хотела сделать смену интенсивную, но короткую – из-за работы и из-за жилья. Я подумала - приедем на короткий период, но сделаем все, что хотят ребята. С нами еще хотел поехать мальчик-подросток из беженцев, я думала, что такая возможность - это будет очень круто, но в итоге не сложилось».
«Эта смена отличалась от всех - нас уже знали, уже ждали, было ощущение, что мы едем к своим дальним родственникам».
«Там довольно большой ПВР, он разрастается, меняется. Там были ребята, с которыми мы виделись в другом городе зимой - у меня даже было ощущение, что я постоянно езжу между ПВР, и ребята тоже путешествуют, я их вижу то в одном месте, то в другом. Кажется, что людей меньше не стало, но стало меньше детей, может быть уехали семьи с детьми?»
«Одна девочка уже не живет в ПВР, но ее привезли туда на лето к бабушке, и она убедила родителей не забирать ее, чтобы она поучаствовала в лагере. Я так рад был ее видеть, потому что она с того лета уехала и осенью ее не было, а сейчас прямо роднулька! Ее родители что-то сняли, работают ближе к Москве. Бабушка остается в ПВР, но потому что у нее тут есть работа».
«Хорошо что люди уезжают, переезжают, есть какие-то изменения».
«Семья, которая живет теперь в «Эдеме» (это гостиница), они из-под Харькова, я их хорошо запомнил, я этого мужичка узнаю по глазам, у него такие яркие выразительные глаза… Он начал работать в «Эдеме». Мы приехали в «Эдем» перекусить, это был такой запланированный пункт. Мы их пригласили, они сами постеснялись, но отправили дочку. У них старшая дочь, а у самих сейчас назначена свадьба».
«Многие дети уехали оттуда. У нас есть с ними чат, но чаще всего они просто пишут лично, и после этой смены стало писать еще больше детей, мне и Лю. Где-то сошлись на общих интересах, а может быть им очень скучно».
«Цыганские семьи там были, сейчас нет, они тоже все время перемещаются, у них меняются номера, один мальчик то появлялся в чате, то пропадал…»
«Семья, в которой много детей - тот ПВР, где я их встретила, расформировали, их перевели в другой ПВР. Оттуда их изгнали то ли из-за их поведения, то ли из-за того, что там была неадекватная администрация…»
«Одна девочка уже не живет в ПВР, но ее привезли туда на лето к бабушке, и она убедила родителей не забирать ее, чтобы она поучаствовала в лагере. Я так рад был ее видеть, потому что она с того лета уехала и осенью ее не было, а сейчас прямо роднулька! Ее родители что-то сняли, работают ближе к Москве. Бабушка остается в ПВР, но потому что у нее тут есть работа».
«Хорошо что люди уезжают, переезжают, есть какие-то изменения».
«Семья, которая живет теперь в «Эдеме» (это гостиница), они из-под Харькова, я их хорошо запомнил, я этого мужичка узнаю по глазам, у него такие яркие выразительные глаза… Он начал работать в «Эдеме». Мы приехали в «Эдем» перекусить, это был такой запланированный пункт. Мы их пригласили, они сами постеснялись, но отправили дочку. У них старшая дочь, а у самих сейчас назначена свадьба».
«Многие дети уехали оттуда. У нас есть с ними чат, но чаще всего они просто пишут лично, и после этой смены стало писать еще больше детей, мне и Лю. Где-то сошлись на общих интересах, а может быть им очень скучно».
«Цыганские семьи там были, сейчас нет, они тоже все время перемещаются, у них меняются номера, один мальчик то появлялся в чате, то пропадал…»
«Семья, в которой много детей - тот ПВР, где я их встретила, расформировали, их перевели в другой ПВР. Оттуда их изгнали то ли из-за их поведения, то ли из-за того, что там была неадекватная администрация…»
«Я думаю что в этот ПВР я уже никогда не приеду, потому что это был треш… Мы давно хотели попробовать краски Холи, но мы сомневались, разрешат или нет. Мы стали рисовать ими на земле, как мелками, но кто-то из детей все же не выдержал и началось… Когда администрация увидела разноцветных детей и разноцветную землю, то они сказали: «Занятия ваши дурацкие, и хорошо что вы уезжаете!»
«Да, их с прошлого года никто не решался использовать. В прошлом году Ася и Лю с ними обливались из водяных пистолетов, отчаянные, я сидел и делал вид, что я не с ними… А тут краски Холи! Это был яркий финал!»
«Да, их с прошлого года никто не решался использовать. В прошлом году Ася и Лю с ними обливались из водяных пистолетов, отчаянные, я сидел и делал вид, что я не с ними… А тут краски Холи! Это был яркий финал!»
«Когда мы готовились, отношения администрации были дружелюбные, они сказали что не надо никаких справок. У меня было полное ощущение, что нас ждут, и все будет хорошо. Но когда мы приехали, не зашел уже самый первый разговор. С нами была собака Шерлок. В прошлом году там ходило много собак, и одну из них даже забрала наш волонтер Вера, поэтому я была уверена, что проблем не будет. Но как только мы приехали, к нам выбежали дети, и выбежала администрация, и сказала, чтобы никаких собак не было. Я поняла, что во дворе нам будет сложно находиться, и мы ушли на детскую площадку».
«В самой деревне есть напряжение между местными жителями и теми, кто живет в ПВР. Мне кажется, что природа конфликтов в языке, что типа вы должны по-русски говорить».
«Это довольно глухое место, там нечего делать, многие пьют, и в самом ПВР и среди местных. Там был один алкоголик, он меня сильно разозлил, и пришлось даже звать охрану ПВР. Он постоянно пытался оговорить детей, что они бьют его детей, что они залезали в его двор… Я раздула конфликт, чтобы было понятно, что он врет, что они этого не делали. Он сказал что-то из разряда: а чего они сюда приехали, у меня два сына на фронте, а они сюда сбежали».
«Мне кажется, что отношения в этой деревне сказываются на людей, которые живут в ПВР. Соглашусь, что магазин, который работает с 13 до 18, нет работы у родителей, грустненько… Но зато я обрадовалась тому, что мы там с детьми поиграли. Я увидела, что дети играют. Мы когда были на детской площадке, эта игра растянулась на несколько дней. Нет, вроде бы не с местными, но хотя бы сами. Девочка с маленьким мальчиком рассказывали, что они играли в ролевую игру, в ресторан. Местные не присоединялись к нам, там была одна девочка, но я не стала ее специально вовлекать».
«Из местных была девочка – внука одной из администраторов ПВР, с ней хорошо общаются».
«Там был с местными небольшой конфликт, недопонимание. Я думала, что мы позовем всех вместе к себе в гости, но девчонки задирали парней, не особо получилось их включить. Но они все равно участвовали, например в перетягивании каната, они внесли свою лепту. Один мальчик очень помог, и выиграла команда, в которой он был».
«Выяснилось, что мы сняли дом то ли у авторитета, то ли у бывшего полицейского, и у его ребенка конфликт и с местными и с ПВР. И когда мы пригласили их к нам во двор есть арбуз, у них была радость, что они делают у него во дворе то, что хотят».
«Для меня очень большое расстройство это один наш знакомый, который всегда с нами встречался, занимался, ходил в поход. К сожалению, он спился. Видимо от безнадеги, и такая подобралась компания».
«Но реально несколько семей в процессе взятия ипотеки, квартиры – в Новомосковске и т.д. Те, кто собираются двигаться, они двигаются».
«В походе с нами была одна мама, она была крутой поддержкой, она очень волновалась за детей, она очень классная. Хочется, чтобы у них все было в порядке».
«Это довольно глухое место, там нечего делать, многие пьют, и в самом ПВР и среди местных. Там был один алкоголик, он меня сильно разозлил, и пришлось даже звать охрану ПВР. Он постоянно пытался оговорить детей, что они бьют его детей, что они залезали в его двор… Я раздула конфликт, чтобы было понятно, что он врет, что они этого не делали. Он сказал что-то из разряда: а чего они сюда приехали, у меня два сына на фронте, а они сюда сбежали».
«Мне кажется, что отношения в этой деревне сказываются на людей, которые живут в ПВР. Соглашусь, что магазин, который работает с 13 до 18, нет работы у родителей, грустненько… Но зато я обрадовалась тому, что мы там с детьми поиграли. Я увидела, что дети играют. Мы когда были на детской площадке, эта игра растянулась на несколько дней. Нет, вроде бы не с местными, но хотя бы сами. Девочка с маленьким мальчиком рассказывали, что они играли в ролевую игру, в ресторан. Местные не присоединялись к нам, там была одна девочка, но я не стала ее специально вовлекать».
«Из местных была девочка – внука одной из администраторов ПВР, с ней хорошо общаются».
«Там был с местными небольшой конфликт, недопонимание. Я думала, что мы позовем всех вместе к себе в гости, но девчонки задирали парней, не особо получилось их включить. Но они все равно участвовали, например в перетягивании каната, они внесли свою лепту. Один мальчик очень помог, и выиграла команда, в которой он был».
«Выяснилось, что мы сняли дом то ли у авторитета, то ли у бывшего полицейского, и у его ребенка конфликт и с местными и с ПВР. И когда мы пригласили их к нам во двор есть арбуз, у них была радость, что они делают у него во дворе то, что хотят».
«Для меня очень большое расстройство это один наш знакомый, который всегда с нами встречался, занимался, ходил в поход. К сожалению, он спился. Видимо от безнадеги, и такая подобралась компания».
«Но реально несколько семей в процессе взятия ипотеки, квартиры – в Новомосковске и т.д. Те, кто собираются двигаться, они двигаются».
«В походе с нами была одна мама, она была крутой поддержкой, она очень волновалась за детей, она очень классная. Хочется, чтобы у них все было в порядке».
«Лю не спала ночь и готовила Мега Квест! Вы бы видели ее в 9 утра, она была в каком-то своем мире и еще все переделывала, то есть она была в процессе!»
«Мы подумали, что здорово было бы сделать квест, и у меня родилась идея, которая мне показалась крутой. Я написала рассказ, вернее маленькую историю про детей, и эти дети в рассказе делали какие-то вещи, и эти вещи говорили нашим детям, что надо делать. Получается, что наши дети делали то же, что дети в рассказе. Мы много брейнстормили и придумали разные активности, которые можно запихнуть в квест. Я запихнула их и добавила переходы в виде разных шифров… Но во время самого квеста я спала».
«Это был очень крутой и продуманный шифр, все этапы были профессионально сделаны. Например надо было посмотреть на солнце, что-то там увидеть и рассчитать. Я проводила квест со Стасей, и я честно говорила, что не знаю подсказок – с нами есть дух Лю, и мы не должны его расстроить. А в конце она проснулась и присоединилась к нам, когда мы ели арбуз – это было что-то мистическое».
«Мне запало в душу, что я сказала, что я очень устала и мне надо отдохнуть, и они перестали на мне виснуть, и вели себя так, чтобы я отдохнула».
«Мы подумали, что здорово было бы сделать квест, и у меня родилась идея, которая мне показалась крутой. Я написала рассказ, вернее маленькую историю про детей, и эти дети в рассказе делали какие-то вещи, и эти вещи говорили нашим детям, что надо делать. Получается, что наши дети делали то же, что дети в рассказе. Мы много брейнстормили и придумали разные активности, которые можно запихнуть в квест. Я запихнула их и добавила переходы в виде разных шифров… Но во время самого квеста я спала».
«Это был очень крутой и продуманный шифр, все этапы были профессионально сделаны. Например надо было посмотреть на солнце, что-то там увидеть и рассчитать. Я проводила квест со Стасей, и я честно говорила, что не знаю подсказок – с нами есть дух Лю, и мы не должны его расстроить. А в конце она проснулась и присоединилась к нам, когда мы ели арбуз – это было что-то мистическое».
«Мне запало в душу, что я сказала, что я очень устала и мне надо отдохнуть, и они перестали на мне виснуть, и вели себя так, чтобы я отдохнула».
«После похода у меня были двоякие ощущения. Это наверное было связано с моей внутренней усталостью, я чувствовал закрытость, произошла какая-то закупорка. То ли мы поставили себе наполеоновские планы дойти куда-то, но мы разделились – Стася со старшими пошла дальше, а мы вернулись и стали жарить сосиски. Я поставил задачу увидеть затопленную церковь, но она была нереальна, Стася с детьми шли-шли, но тоже до нее не дошли. То ли это как раз и было отдохновение, но без какого-то вау. Это было спокойно, на весь день».
«С другой стороны, главное что поход был, сосисок было много. Мы делали на костре пасту по рецепту Лю, со всяким горошком и всякими штучками, я съел много, но дети почему-то на нее не набрасывались».
«Интересно, что я смотрю конкретно на эту семью, вижу людей настолько сильных, ярких, красивых, преодолевших что-то. А обычный обыватель - им приходится сталкиваться с тем, что их относят ко второму сорту, и они как будто с этим смиряются. Размышляя о вузе, она не думает о крутом вузе, хотя сейчас есть квоты, можно и в МГУ поступить. Кажется, что планка опущена. А на самом деле они настолько крутые, что они могли бы себе поставить любую планку».
«Я общалась с ней, она просто такой человек по темпераменту, что ее не очень волнуют вопросы поступления. Хорошо что они переехали из ПВР в свою квартиру, я надеюсь что это даст ей импульс».
«Главное чтобы Света пошла на гимнастику!»
«С другой стороны, главное что поход был, сосисок было много. Мы делали на костре пасту по рецепту Лю, со всяким горошком и всякими штучками, я съел много, но дети почему-то на нее не набрасывались».
«Интересно, что я смотрю конкретно на эту семью, вижу людей настолько сильных, ярких, красивых, преодолевших что-то. А обычный обыватель - им приходится сталкиваться с тем, что их относят ко второму сорту, и они как будто с этим смиряются. Размышляя о вузе, она не думает о крутом вузе, хотя сейчас есть квоты, можно и в МГУ поступить. Кажется, что планка опущена. А на самом деле они настолько крутые, что они могли бы себе поставить любую планку».
«Я общалась с ней, она просто такой человек по темпераменту, что ее не очень волнуют вопросы поступления. Хорошо что они переехали из ПВР в свою квартиру, я надеюсь что это даст ей импульс».
«Главное чтобы Света пошла на гимнастику!»
«Мне вспомнился ответ подростков, которые не участвовали у нас в программе. Мы еще в прошлом году подходили к мальчикам и звали их в поход, и они шли. А тут мы такие: «Девчата, пойдемте с нами в поход?» И ответ был: «Определенно нет». Определенно нет».
«У них сложились свои отношения, свои терки. Там еще такая тема - те, кто первый начал общаться с нами, он автоматически отверг тех, кто хотел присоединиться позднее. Но это уже не в наших силах было исправить».
«У них сложились свои отношения, свои терки. Там еще такая тема - те, кто первый начал общаться с нами, он автоматически отверг тех, кто хотел присоединиться позднее. Но это уже не в наших силах было исправить».
«Мы помузыкалили немного вечерком первого дня. Поиграли в круговые игры. Для меня этот ПВР – это страх, что никто не будет играть в круговые игры. Но они играли!»
«На площадке много играли в этот раз. Мы решили выйти за территорию из-за собаки, но потом я поняла, что это в целом была хорошая идея, так как родители тревожатся за детей и не выпускают их даже близко».
«В волейбол играли, в ролевые игры. Что было круто – мы там рисовали, у нас была бумага, фломастеры, все остальное. Один мальчик, который приехал из другого ПВР – он предложил мне играть в игру: он рисует, и я рисую, и мы потом меняемся. И это очень круто зашло».
«У нас так получилось, что была косметика откуда-то. И дети на нее некоторые набросились, и начали очень круто разрисовываться, и они разрисовали Лену, и сделали ей супер мега макияж».
«Да, это было круто! У нас получилась живая игра, мы стали играть в салон красоты…»
«В прошлом году мы сделали там детскую часть библиотеки, но не было ощущения, что она пользуется особой популярностью. Но в первый день мы предложили ребятам что-то сделать, и они предложили нам читать по ролям, и мы читали сказки. Мы сидели в беседке, и это было уютно».
«Это было продолжение темы Леси: в прошлом году был спектакль с королем, и я словила камбэк».
«Гости – это был завершающий этап квеста. Мы ели арбузы - один оказался желтый, а другой красный».
«На площадке много играли в этот раз. Мы решили выйти за территорию из-за собаки, но потом я поняла, что это в целом была хорошая идея, так как родители тревожатся за детей и не выпускают их даже близко».
«В волейбол играли, в ролевые игры. Что было круто – мы там рисовали, у нас была бумага, фломастеры, все остальное. Один мальчик, который приехал из другого ПВР – он предложил мне играть в игру: он рисует, и я рисую, и мы потом меняемся. И это очень круто зашло».
«У нас так получилось, что была косметика откуда-то. И дети на нее некоторые набросились, и начали очень круто разрисовываться, и они разрисовали Лену, и сделали ей супер мега макияж».
«Да, это было круто! У нас получилась живая игра, мы стали играть в салон красоты…»
«В прошлом году мы сделали там детскую часть библиотеки, но не было ощущения, что она пользуется особой популярностью. Но в первый день мы предложили ребятам что-то сделать, и они предложили нам читать по ролям, и мы читали сказки. Мы сидели в беседке, и это было уютно».
«Это было продолжение темы Леси: в прошлом году был спектакль с королем, и я словила камбэк».
«Гости – это был завершающий этап квеста. Мы ели арбузы - один оказался желтый, а другой красный».
«Кто мы, какая наша роль? Старшие товарищи. Я думаю, что даже маленький контакт показывает, как кто-то живет по-другому, и это полезно».
«Для меня ответ: старший друг и один из значимых взрослых. Я говорила с родителями, их совершенно не смущает наличие у детей старшего друга, товарища, к которому можно обратиться».
«Мне кажется, что мы кто-то вроде каких-нибудь добрых учителей, которые хорошо к тебе относятся и ты чувствуешь себя лучше».
«И мы можем быть теми, кому они могут сказать какие-то вещи. Но мы не какая-то суперважная для них фигура, поэтому они могут сказать нам разные вещи, которые не могут сказать супер близким людям».
«Мне кажется, что у любого человека есть старший человек, который в какой-то момент сказал: о, ты круто рисуешь, и тебе это дало сил».
«Для меня ответ: старший друг и один из значимых взрослых. Я говорила с родителями, их совершенно не смущает наличие у детей старшего друга, товарища, к которому можно обратиться».
«Мне кажется, что мы кто-то вроде каких-нибудь добрых учителей, которые хорошо к тебе относятся и ты чувствуешь себя лучше».
«И мы можем быть теми, кому они могут сказать какие-то вещи. Но мы не какая-то суперважная для них фигура, поэтому они могут сказать нам разные вещи, которые не могут сказать супер близким людям».
«Мне кажется, что у любого человека есть старший человек, который в какой-то момент сказал: о, ты круто рисуешь, и тебе это дало сил».
«Мне еще кажется, что это про прерывание связей. Эта ситуация, которая происходит в мире уже несколько лет – она какие-то связи разрывает, какие-то формирует заново. Люди пытаются найти и заново создать их. Человеческие связи могут дать очень много сил тому, у кого их не было. И если есть возможность, то ими надо делиться, это естественное течение жизни».
«Какой смысл в этих наших поездках? Сложно сказать сейчас. А обратным счетом, смотришь на детей с прошлого лета, как всё по-разному изменилось в разных ПВР – и думаешь, значит это было нужно. «Передали соль»».
«Насчет себя я уверена, что мне заказан путь в этот ПВР, потому что мне не рада администрация, и многие дети уехали. К тому же я не знаю, удастся ли мне туда доехать, он далеко. Но я хотела бы приехать туда, может быть не лагерем, а как мы с Женей ездили туда прошлой осенью».
«В этот раз я заметила, что у них есть ревность к другим детям, другим лагерям. Слишком сильно иногда они хотят нашего внимания».
«Какой смысл в этих наших поездках? Сложно сказать сейчас. А обратным счетом, смотришь на детей с прошлого лета, как всё по-разному изменилось в разных ПВР – и думаешь, значит это было нужно. «Передали соль»».
«Насчет себя я уверена, что мне заказан путь в этот ПВР, потому что мне не рада администрация, и многие дети уехали. К тому же я не знаю, удастся ли мне туда доехать, он далеко. Но я хотела бы приехать туда, может быть не лагерем, а как мы с Женей ездили туда прошлой осенью».
«В этот раз я заметила, что у них есть ревность к другим детям, другим лагерям. Слишком сильно иногда они хотят нашего внимания».
«Была идея посмотреть вместе на звезды, но маленькие ребята ложились раньше. Но мы посмотрели все вместе на Персеиды. И я увидела штук пять!»
«И я тоже парочку».
«Хочу сказать всем большое спасибо, что вы приехали, а сейчас нашли время рассказать. Я тоже чувствовала усталость, может быть после смены у меня было более депрессивное настроение».
«Хотелось оттянуть этот момент рассказа, чтобы переварить, ничего не мог сформулировать, сказать. Ну просто вот такая смена».
«И я тоже парочку».
«Хочу сказать всем большое спасибо, что вы приехали, а сейчас нашли время рассказать. Я тоже чувствовала усталость, может быть после смены у меня было более депрессивное настроение».
«Хотелось оттянуть этот момент рассказа, чтобы переварить, ничего не мог сформулировать, сказать. Ну просто вот такая смена».
