«Начало этого лагеря было очень неожиданным для всех. Мне хотелось пообщаться с детьми, которые приехали недавно. Не с теми, кто сидит в ПВР уже год с лишним и возможно не очень в нас нуждается, а с теми, кто только что бежал от войны, кто растерян, кто, кажется, нуждается в нас больше. Поэтому я стал спрашивать про белгородцев. Вера ответила, что есть ПВР, где есть белгородцы, и мы попробуем сделать с ними смену. После обсуждения с администрацией ПВР выяснилось, что там есть и дети из Украины, и они просят сделать смену и для них, но нам надо сделать две отдельных смены. Так что мы готовили две команды волонтеров и две смены раздельно.
Но всё получилось не совсем так, как мы думали. Во-первых, эти белгородцы приехали в ноябре прошлого года, то есть они живут там уже тоже давно. Во-вторых, начальница, которая курировала наш лагерь, сказала, что может выделить для нас только одно помещение. Там очень большая территория, и украинцы и белгородцы действительно живут раздельно и питаются раздельно. Но к вечеру первого дня мы поняли, что все звезды сошлись к тому, что две смены сливаются в одну».
«Белгородских детей «нашего» возраста было около 20, и ходили к нам большинство. А в украинской смене было больше 30 детей, так что в целом это была большая смена. Максимум было наверное 35+ участников, но мы не могли их точно посчитать».
«На знакомство пришло 30+ людей, это было классно по количеству. Большинство участников вообще не знали, что есть какая-то сепарированность».
«Там большая территория, есть отдыхающие, проходят какие-то форумы, конференции. Нам выдали прекрасный шатер, в котором были кондиционеры, который можно было обогреть, охладить, высушить в дождь… Это мечта для «Свободной птицы», потому что в нем удалось реализовать идеологию, когда в разных углах общего пространства происходят разные активности – здесь мы строим башню, здесь репетируем, здесь рисуем… Прямо такая красота была!»
«Наверное, разница с другими лагерями была в том, что это был микс из того и другого лагеря беженцев, и что это было одно помещение, но это совершенно не мешало акустически. В некоторые дни мы делали мероприятия с большим количеством станций, которые находились в одном шатре, и это было нормально и комфортно».
«То, что это было одно пространство – это был окончательный фактор, чтобы объединиться».
Но всё получилось не совсем так, как мы думали. Во-первых, эти белгородцы приехали в ноябре прошлого года, то есть они живут там уже тоже давно. Во-вторых, начальница, которая курировала наш лагерь, сказала, что может выделить для нас только одно помещение. Там очень большая территория, и украинцы и белгородцы действительно живут раздельно и питаются раздельно. Но к вечеру первого дня мы поняли, что все звезды сошлись к тому, что две смены сливаются в одну».
«Белгородских детей «нашего» возраста было около 20, и ходили к нам большинство. А в украинской смене было больше 30 детей, так что в целом это была большая смена. Максимум было наверное 35+ участников, но мы не могли их точно посчитать».
«На знакомство пришло 30+ людей, это было классно по количеству. Большинство участников вообще не знали, что есть какая-то сепарированность».
«Там большая территория, есть отдыхающие, проходят какие-то форумы, конференции. Нам выдали прекрасный шатер, в котором были кондиционеры, который можно было обогреть, охладить, высушить в дождь… Это мечта для «Свободной птицы», потому что в нем удалось реализовать идеологию, когда в разных углах общего пространства происходят разные активности – здесь мы строим башню, здесь репетируем, здесь рисуем… Прямо такая красота была!»
«Наверное, разница с другими лагерями была в том, что это был микс из того и другого лагеря беженцев, и что это было одно помещение, но это совершенно не мешало акустически. В некоторые дни мы делали мероприятия с большим количеством станций, которые находились в одном шатре, и это было нормально и комфортно».
«То, что это было одно пространство – это был окончательный фактор, чтобы объединиться».
«Мне показалось, что не было разницы между людьми из Донецка и Шебекино. Люди поразительно классно себя повели с обеих сторон. Люди из того и другого лагеря говорили, что общаются, но решили полностью избегать политики. Они вспоминают, что в начале были какие-то проблемы. Сейчас кажется, что для такой ситуации все слишком гладко. Непонятно, почему мы ехали на конфликтный кейс – его не было».
«Я полностью присоединяюсь, разницы не было, мы не могли для себя определить, кто откуда. Кажется, что белгородских детей ходило больше в процентном отношении».
«Разный социальный лифт был заметен. Украинские дети в основном были из Донецка, хоть и из благополучных семей. Показалось, что они все же выделялись разными стартовыми возможностями. В целом было впечатление, что конфликтов нет, а если были, то на бытовой почве, может быть их переселяли и т.д. В начале у них были разговоры, когда взрослые что-то вбрасывали взрослым, но у детей такого нет».
«Радостно было видеть, что они живут в одинаковых и очень комфортабельных условиях, например у них есть целые отдельные квартиры для семей».
«В белгородской части были мальчики, у которых были большие проблемы с русским – человек ходит в 7 класс, но не может быстро писать, это было очень странно».
«Про адаптированность: два мальчика из белгородской школы не ходили в этом году в школу, хотя приехали зимой. В этом плане еще вопрос, кто на сколько быстро подключился. При этом у них время от времени возникает опрос в чате, кто планирует выезд в Белгород, массовые ответы – остаемся. Некоторые говорили, что они учатся дистанционно в шебекинских школах. Есть семья, которая поступила на домашнее обучение в московскую школу».
«Это был мой первый ПВР. Прежде всего я научилась отличать детей беженцев от местных. Местные сразу во все включались, а беженцы такие буки недоверчивые. Но эта разница быстро уменьшилась. Была такая атмосфера, что буки стали более открытыми».
«В другом ПВР мы хотили в долгие походы, и после этого они начинали что-то рассказывать, говорили о том, что их тяготит. Тут мы в походы не ходили, нам было просто некогда. Все было весело, динамично, я видела, как дети развиваются».
«Я видела, что их многое тяготит, но старалась не идти на глубокий контакт».
«Я полностью присоединяюсь, разницы не было, мы не могли для себя определить, кто откуда. Кажется, что белгородских детей ходило больше в процентном отношении».
«Разный социальный лифт был заметен. Украинские дети в основном были из Донецка, хоть и из благополучных семей. Показалось, что они все же выделялись разными стартовыми возможностями. В целом было впечатление, что конфликтов нет, а если были, то на бытовой почве, может быть их переселяли и т.д. В начале у них были разговоры, когда взрослые что-то вбрасывали взрослым, но у детей такого нет».
«Радостно было видеть, что они живут в одинаковых и очень комфортабельных условиях, например у них есть целые отдельные квартиры для семей».
«В белгородской части были мальчики, у которых были большие проблемы с русским – человек ходит в 7 класс, но не может быстро писать, это было очень странно».
«Про адаптированность: два мальчика из белгородской школы не ходили в этом году в школу, хотя приехали зимой. В этом плане еще вопрос, кто на сколько быстро подключился. При этом у них время от времени возникает опрос в чате, кто планирует выезд в Белгород, массовые ответы – остаемся. Некоторые говорили, что они учатся дистанционно в шебекинских школах. Есть семья, которая поступила на домашнее обучение в московскую школу».
«Это был мой первый ПВР. Прежде всего я научилась отличать детей беженцев от местных. Местные сразу во все включались, а беженцы такие буки недоверчивые. Но эта разница быстро уменьшилась. Была такая атмосфера, что буки стали более открытыми».
«В другом ПВР мы хотили в долгие походы, и после этого они начинали что-то рассказывать, говорили о том, что их тяготит. Тут мы в походы не ходили, нам было просто некогда. Все было весело, динамично, я видела, как дети развиваются».
«Я видела, что их многое тяготит, но старалась не идти на глубокий контакт».
«И те и те родители работают, хотя там не очень удобно, надо ехать в город на автобусе».
«Из-за того, что наш шатер располагался далеко, с родителями общения не было, не было желания, а может быть это была их тактичность».
«Мы думали, на сколько это уместно, чтобы мы ни с того ни с сего подходили к родителям и предлагали кружки? Наша задача была просто сказать, что у вас офигенные дети. Многие это и сами прекрасно знают и были благодарны, что с детьми занимаются».
«Родители не то чтобы просто приводили детей, многие пришли на концерт с большим энтузиазмом, встречали нас, когда мы приводили детей».
«Мне кажется это очень важно, когда мы хвалили родителям детей. Родитель часто не видит своего ребенка. Я говорила это одной маме, и она сказала, что сейчас заплачет, она испытывала большую благодарность. Думаю это очень важно».
«Из-за того, что наш шатер располагался далеко, с родителями общения не было, не было желания, а может быть это была их тактичность».
«Мы думали, на сколько это уместно, чтобы мы ни с того ни с сего подходили к родителям и предлагали кружки? Наша задача была просто сказать, что у вас офигенные дети. Многие это и сами прекрасно знают и были благодарны, что с детьми занимаются».
«Родители не то чтобы просто приводили детей, многие пришли на концерт с большим энтузиазмом, встречали нас, когда мы приводили детей».
«Мне кажется это очень важно, когда мы хвалили родителям детей. Родитель часто не видит своего ребенка. Я говорила это одной маме, и она сказала, что сейчас заплачет, она испытывала большую благодарность. Думаю это очень важно».
«На территории самого ПВР есть кружки, например шахматы. Одна семья ездила в Алексин, и они даже ездили в Москву на соревнования по велоспорту. Для них открылось больше возможностей, чем было, до этого они не занимались велоспортом, они еще каждое воскресенье ездят на хор. Тут большую роль сыграло то, что у них есть машина, но остальные тоже могут, на автобусе».
«Меня очень потрясла сплоченность детей, не было никакой травли, конфликтов, буллинга между детьми. Все они вместе играли, мы долго гадали - наш или не наш ребенок?»
«Момент, который меня порадовал – дети в целом чувствуют себя лучше по сравнению с тем, что было год назад. Ты смотришь на ребенка и не видишь, что ему нужен наставник, взрослый, который будет его поддерживать. Сейчас это им уже не нужно, не надо тесного контакта, а просто поиграть в мяч. Наверное это потому, что родители больше адаптировались».
«Я приехал позже и был «новой кровью», у меня вообще ощущения светлые. Там огромное количество отдыхающих людей. Как потом мы узнали, в нашем лагере участвовали и просто отдыхающие люди. Не было ощущения разницы между отдыхающими и детками, которые там живут. Я сочинил про этих деток песню. Они очень светлые».
«Мы думали, что едем тушить пожар, оказалось что нет. Еще было предупреждение, что они могут уехать, но этого не было. В итоге мы вдохновились позитивной атмосферой и стали делать интересный лагерь со всевозможными активностями, чтобы ребята пообщались с нами, с друг другом в разных ситуациях».
«Меня очень потрясла сплоченность детей, не было никакой травли, конфликтов, буллинга между детьми. Все они вместе играли, мы долго гадали - наш или не наш ребенок?»
«Момент, который меня порадовал – дети в целом чувствуют себя лучше по сравнению с тем, что было год назад. Ты смотришь на ребенка и не видишь, что ему нужен наставник, взрослый, который будет его поддерживать. Сейчас это им уже не нужно, не надо тесного контакта, а просто поиграть в мяч. Наверное это потому, что родители больше адаптировались».
«Я приехал позже и был «новой кровью», у меня вообще ощущения светлые. Там огромное количество отдыхающих людей. Как потом мы узнали, в нашем лагере участвовали и просто отдыхающие люди. Не было ощущения разницы между отдыхающими и детками, которые там живут. Я сочинил про этих деток песню. Они очень светлые».
«Мы думали, что едем тушить пожар, оказалось что нет. Еще было предупреждение, что они могут уехать, но этого не было. В итоге мы вдохновились позитивной атмосферой и стали делать интересный лагерь со всевозможными активностями, чтобы ребята пообщались с нами, с друг другом в разных ситуациях».
«Мы сводили детей в кино – там есть кинотеатр «Ударник», смотрели фильм «Головоломка» на большом экране, с нами были три мамы, которым понравилось больше всех».
«Мы делали с ними авторскую книгу. Я думала что они будут делать книгу про внутренний мир. Это была круглая книга! Но многие девочки переделали идею и стали делать личные дневники, это мне не пришло в голову».
«Я после этого был в другом ПВР, где я традиционно достаю канат, чтобы через него прыгать, но там все рисуют. А здесь активные игры шли на ура. Все по очереди делали зарядку, а это хороший вход для утренних активностей. Все игры, которые я бы ни предложил, очень хорошо заходили. Одна девочка, прыгая через этот канат, аж дрожала от удовольствия, что она просто прыгает».
«Для меня не было места, чтобы что-то спросить про переживания».
«Очень у многих были какие-то наработки в музыке, они приходили, выступили на концерте. Сходу пошел и музыкальный джем. Всё на легкости, атмосфера немного лакшери, как Аня говорит, вокруг много отдыхающих».
«Мы делали мастер-классы, всякое руками, бумажных рыб, пряники, расписывали витражи. Все шло очень бодро и с большим энтузиазмом. Наша местная звезда Назар – так получилось, что мастер классы не влезали, но он все равно пришел и сделал этот цветок, и он научил маленькую девочку».
«Мы делали с ними авторскую книгу. Я думала что они будут делать книгу про внутренний мир. Это была круглая книга! Но многие девочки переделали идею и стали делать личные дневники, это мне не пришло в голову».
«Я после этого был в другом ПВР, где я традиционно достаю канат, чтобы через него прыгать, но там все рисуют. А здесь активные игры шли на ура. Все по очереди делали зарядку, а это хороший вход для утренних активностей. Все игры, которые я бы ни предложил, очень хорошо заходили. Одна девочка, прыгая через этот канат, аж дрожала от удовольствия, что она просто прыгает».
«Для меня не было места, чтобы что-то спросить про переживания».
«Очень у многих были какие-то наработки в музыке, они приходили, выступили на концерте. Сходу пошел и музыкальный джем. Всё на легкости, атмосфера немного лакшери, как Аня говорит, вокруг много отдыхающих».
«Мы делали мастер-классы, всякое руками, бумажных рыб, пряники, расписывали витражи. Все шло очень бодро и с большим энтузиазмом. Наша местная звезда Назар – так получилось, что мастер классы не влезали, но он все равно пришел и сделал этот цветок, и он научил маленькую девочку».
«Мы делали квесты. Очередная реинкарнация Бегущего города – Бегущий ПВР, это городское ориентирование».
«В этом лагере сочинился гимн лагеря!»
«Мы с Ульяной много всего делали с детьми сочинятельского, делали стенгазету, правда она жила только пару дней, но всем понравилась. Мы делали сценку, мальчики придумывали какой-то сюжет, каждый по одному предложению, это было немного туго, но все равно как-то шло. Еще я плела фенечки».
«Я хочу поблагодарить Рину, я сделала первую в своей жизни игру – в ветеринара. Она сделала мне шприц, градусник, макет собаки, карточка кошки и карточка собаки… Мы потом использовали это в другом ПВР. У нас была клятва врача, прежде чем делать операцию. В пенал - собаку с молнией - напихали бумаги, доставали «случайно проглоченный шарик». Все были очень аккуратны, и только Назар, поскольку он очень быстрый, разбросал все внутренности. Я благодарю всю команду, потому что все поддерживали, и я старалась поддерживать. Но Рина - она создавала такие образы! А Наташа дала мне фонендоскоп. Нам не хватило одной игры, мы могли бы играть всю смену».
«В этом лагере сочинился гимн лагеря!»
«Мы с Ульяной много всего делали с детьми сочинятельского, делали стенгазету, правда она жила только пару дней, но всем понравилась. Мы делали сценку, мальчики придумывали какой-то сюжет, каждый по одному предложению, это было немного туго, но все равно как-то шло. Еще я плела фенечки».
«Я хочу поблагодарить Рину, я сделала первую в своей жизни игру – в ветеринара. Она сделала мне шприц, градусник, макет собаки, карточка кошки и карточка собаки… Мы потом использовали это в другом ПВР. У нас была клятва врача, прежде чем делать операцию. В пенал - собаку с молнией - напихали бумаги, доставали «случайно проглоченный шарик». Все были очень аккуратны, и только Назар, поскольку он очень быстрый, разбросал все внутренности. Я благодарю всю команду, потому что все поддерживали, и я старалась поддерживать. Но Рина - она создавала такие образы! А Наташа дала мне фонендоскоп. Нам не хватило одной игры, мы могли бы играть всю смену».
«Я была первый раз, мне ужасно понравилось работать со всеми вами. Это был супер легкий ПВР, потому что все дети были освоившиеся, и такая прекрасная территория. Мы могли бы не приезжать, и все равно все было бы очень хорошо – лето, велосипелы и т.д. Вообще-то все очень печально, но по детям этого нельзя было сказать! Первые дни я думала, на своем ли я месте. Все было очень здорово, так что странно говорить… Конечно они потеряны, переехали в новое место. Летнее безделье. Здорово, когда есть руководитель, который все организует. В любом случае, у них появился опыт летней движухи и классных впечатлений».
«У меня у самой не получилось ни с кем поговорить, самой заводить не хотелось».
"Саша провела с детьми интервью и она собрала это все в один ролик, детям это очень понравилось».
«Я привозила игрушки, в которые мы играли с моим сыном. Из бревнышек можно строить дома. Детям очень нравилось строить свои дома, огородик вокруг садить… Еще детям интересен конструктор «Знаток». Но его проблема в том, что он точечный, с ним сложно играть с нескольими детьми. Я потом одному талантливому мальчику собрала денег с друзей, мы купили ему самую большую коробку этого «Знатока». Мама была очень рада».
«У Наташи была гениальная идея с коробками – она взяла в магазине штук 30 коробок, их можно собирать на скорость, из них можно строить башни, вырезать декорации. Это универсальный материал для такой смены».
«У меня у самой не получилось ни с кем поговорить, самой заводить не хотелось».
"Саша провела с детьми интервью и она собрала это все в один ролик, детям это очень понравилось».
«Я привозила игрушки, в которые мы играли с моим сыном. Из бревнышек можно строить дома. Детям очень нравилось строить свои дома, огородик вокруг садить… Еще детям интересен конструктор «Знаток». Но его проблема в том, что он точечный, с ним сложно играть с нескольими детьми. Я потом одному талантливому мальчику собрала денег с друзей, мы купили ему самую большую коробку этого «Знатока». Мама была очень рада».
«У Наташи была гениальная идея с коробками – она взяла в магазине штук 30 коробок, их можно собирать на скорость, из них можно строить башни, вырезать декорации. Это универсальный материал для такой смены».
«Мне в этот раз хотелось больше креативного движения, и его было много. От меня были башни из макарон - это был первый лагерь, в котором они правда зашли, это были реально сложные конструкции. Было очень мило, как они поддерживали башни друг друга.
Стенгазету дети сделали очень клёвую, я считаю. Мы делали втроем: Марина, Маша и я. Мы предложили детям такую схему: вот ватман, мы разделим его на части, и каждый заполнит свою рубрику. Дети придумали хитрее: они разрезали этот ватман по рубрикам, а потом сложили ее из этих осколочков на стене. Были рубрики с граффити, со стишками, с мемами, с комиксами…
Меня очень порадовала увлеченность детей активностями вне ПВР, и наличие планов на будущее. Мы спрашивали, кем вы хотите стать? Дети отвечали, что кто-то библиотекарем, кто-то дизайнером. Это не какая-то простая профессия, а более интеллектуальная, что здорово.
Стенгазету дети сделали очень клёвую, я считаю. Мы делали втроем: Марина, Маша и я. Мы предложили детям такую схему: вот ватман, мы разделим его на части, и каждый заполнит свою рубрику. Дети придумали хитрее: они разрезали этот ватман по рубрикам, а потом сложили ее из этих осколочков на стене. Были рубрики с граффити, со стишками, с мемами, с комиксами…
Меня очень порадовала увлеченность детей активностями вне ПВР, и наличие планов на будущее. Мы спрашивали, кем вы хотите стать? Дети отвечали, что кто-то библиотекарем, кто-то дизайнером. Это не какая-то простая профессия, а более интеллектуальная, что здорово.
Мы потом созванивались с одним мальчиком, с Назаром, он весь лагерь носился, и казалось, что ему не хватает усидчивости, и его не хватит на дистанционные занятия. Мы договорились, что он будет меня учить суржику и украинскому, а я русскому. И он провел классные занятия, с домашними заданиями, и мне хватило усидчивости!
У него есть цель поступить в крутую школу вне ПВР, он занимается русским с этой целью, чтобы его подготовили к экзаменам. Я не знаю, на сколько его хватит, потому что там родители не совсем за. Ему все-таки сложно, если его никто не направляет. Мне кажется, что он смог бы поступить в крутую школу в Москве».
«По поводу школы – это была моя идея предложить Назару попробовать эту школу, она с олимпиадным уклоном. Он очень загорелся этой идеей, я предложил Назару свои уроки, я могу с ним заниматься, и взять на себя подготовку хим био. Пока не получилось, но надеюсь, что когда начнется учебный год, все получится. Я планирую в начале года приехать к ним и продолжить взаимоотношения. Мне бы хотелось привезти их в Москву».
У него есть цель поступить в крутую школу вне ПВР, он занимается русским с этой целью, чтобы его подготовили к экзаменам. Я не знаю, на сколько его хватит, потому что там родители не совсем за. Ему все-таки сложно, если его никто не направляет. Мне кажется, что он смог бы поступить в крутую школу в Москве».
«По поводу школы – это была моя идея предложить Назару попробовать эту школу, она с олимпиадным уклоном. Он очень загорелся этой идеей, я предложил Назару свои уроки, я могу с ним заниматься, и взять на себя подготовку хим био. Пока не получилось, но надеюсь, что когда начнется учебный год, все получится. Я планирую в начале года приехать к ним и продолжить взаимоотношения. Мне бы хотелось привезти их в Москву».
«Мы ответственны за тех, кого мы приручили. Мне казалось, что одна неделя - это очень мало, что мы их бросаем, что мы не успели ничего сделать, не успели поговорить с родителями. Я увидела родителей, которые пашут. Увидела пьяных взрослых. Я потом детям, которых запомнила, купила игрушки, которые им понравились… Еще мне не хватает тестирования – мы должны давать детям какую-то анкету, которая показывала бы нам, чем мы можем им помочь. Например, там есть один мальчик со способностями к ИТ, ему нужно обучение. Может быть надо завести какую-то систему грантов, но я пока не знаю, как это реализовать. Есть много идей, это все можно обсудить».
«Есть ответы, почему все сложилось именно так. Смена длится неделю, потому что это реально, а за две недели дети слишком сильно привязываются, и начинают сильно горевать. У меня такое ощущение, что это несовершенно, но как-то работает, в смысле работы с привязанностью. Мы с самого начала предупреждаем их, что уедем, и они способны это понять.
Тестирование мы пробовали несколько раз. Видимо надо подобрать какое-то тестирование, в зависимости от возраста и разных ПВР. Думаю что мы можем просто общаться, у нас как раз фишка, что на 4-5 детей получается 1-2 волонтера. Мы в состоянии присмотреться и понять, что им нужно.
Ситуация с грантами к сожалению не работает. Во-первых, это бюрократическая нагрузка для родителей. Во-вторых, непонятно, как этим управлять. Этому мальчику со способностями к ИТ мы конечно все оплатим, просто нужны какие-то вводные данные. Главная проблема – в большинстве случаев детям не хватает среды, в которой дети могли бы понимать, что образование возможно и нужно.
Вам просто очень повезло с этим ПВР, в остальных ситуация вязкая. Максимально что можно сделать – это создать атмосферу. Мы стараемся приезжать, общаться, показывать, какой большой мир, что можно в нем делать, и просто расшевеливать людей. У нас есть много историй, про которых можно снять документалку, какие мы молодцы. Но есть и много историй, когда мы видим, что ребенок очень классный, но наши усилия уходят в песок, и наших усилий недостаточно».
«Есть ответы, почему все сложилось именно так. Смена длится неделю, потому что это реально, а за две недели дети слишком сильно привязываются, и начинают сильно горевать. У меня такое ощущение, что это несовершенно, но как-то работает, в смысле работы с привязанностью. Мы с самого начала предупреждаем их, что уедем, и они способны это понять.
Тестирование мы пробовали несколько раз. Видимо надо подобрать какое-то тестирование, в зависимости от возраста и разных ПВР. Думаю что мы можем просто общаться, у нас как раз фишка, что на 4-5 детей получается 1-2 волонтера. Мы в состоянии присмотреться и понять, что им нужно.
Ситуация с грантами к сожалению не работает. Во-первых, это бюрократическая нагрузка для родителей. Во-вторых, непонятно, как этим управлять. Этому мальчику со способностями к ИТ мы конечно все оплатим, просто нужны какие-то вводные данные. Главная проблема – в большинстве случаев детям не хватает среды, в которой дети могли бы понимать, что образование возможно и нужно.
Вам просто очень повезло с этим ПВР, в остальных ситуация вязкая. Максимально что можно сделать – это создать атмосферу. Мы стараемся приезжать, общаться, показывать, какой большой мир, что можно в нем делать, и просто расшевеливать людей. У нас есть много историй, про которых можно снять документалку, какие мы молодцы. Но есть и много историй, когда мы видим, что ребенок очень классный, но наши усилия уходят в песок, и наших усилий недостаточно».
«В прошлом году «звездное» место это был другой ПВР, тоже в Тульской области, во-первых это тоже парк отель, там живут только беженцы, там никаких других людей нет. Во-вторых там очень близко московский коттеджный поселок, где живут состоятельные люди, они очень быстро взялись обеспечивать этот ПВР, дети оказались завалены. А в этом ПВР совсем этого не случилось. Плюс это довольно активное популярное место, где часто все организуется, и мне казалось, что беженцы там немного на обочине жизни, что их там приютили… В течение года я волонтерю в ПВР, но об этом ПВР мы узнали случайно. Там какие-то скромные беженцы оказались, и до сих пор от них меньше всего просьб. Так что это не звездное, а благожелательное место. Администратор все организовала, все получилось хорошо, она потом сказала, что все прекрасно чудесно».
«Одна девочка смело брала слово и говорила. Она самая добрая, но она сказала, как здорово было провести это время среди добрых людей. Мне казалось, что семья и так это ее опора, но она отметила, что у нее в семье улучшились отношения. Эта ценность однозначно есть».
«Я бы хотела продолжить, что я тоже редко бываю в таком обществе, и мне это было важно - когда можно экспериментировать и не бояться ошибиться».
«Это место доброты, креативности, динамики. Все можно преодолеть – это получилась сильная тема. Она не говорилась, но была внутри».
«Спасибо всем, каждый внес частичку себя. Наш пазл, наше единство сложилось - разные люди, разные дети. Мы сделали максимум возможного, но системные проблемы остаются, пока непонятно как это решать».
«Я хочу отметить, что дети открылись и стали более дружелюбными. Мы отметили, что сформировался коллектив. Одна девочка сказала, что улучшились отношения в семье – это многодетная семья, они стали меньше ссориться. Также благодаря тому, что мы смогли обеспечить индивидуальный подход, познакомиться с ними поближе, показать им другую сторону мира, дети стали более способными к добру, проявлять добро по отношению к окружающим».
«Когда я ехал, у меня особенно не было задачи, я был первый раз. Но в процессе появилась цель сплотить белгородских и украинских детей. Я считаю, что у нас получилось достичь этой цели, хотя бы они запомнили имена друг друга и общаются. Я думаю, что детям в таком возрасте важно общаться, они могут обменяться опытом, у них разный менталитет, они могут выделить для себя что-то новое. Ну и новые друзья - это всегда хорошо».
«Я бы хотела продолжить, что я тоже редко бываю в таком обществе, и мне это было важно - когда можно экспериментировать и не бояться ошибиться».
«Это место доброты, креативности, динамики. Все можно преодолеть – это получилась сильная тема. Она не говорилась, но была внутри».
«Спасибо всем, каждый внес частичку себя. Наш пазл, наше единство сложилось - разные люди, разные дети. Мы сделали максимум возможного, но системные проблемы остаются, пока непонятно как это решать».
«Я хочу отметить, что дети открылись и стали более дружелюбными. Мы отметили, что сформировался коллектив. Одна девочка сказала, что улучшились отношения в семье – это многодетная семья, они стали меньше ссориться. Также благодаря тому, что мы смогли обеспечить индивидуальный подход, познакомиться с ними поближе, показать им другую сторону мира, дети стали более способными к добру, проявлять добро по отношению к окружающим».
«Когда я ехал, у меня особенно не было задачи, я был первый раз. Но в процессе появилась цель сплотить белгородских и украинских детей. Я считаю, что у нас получилось достичь этой цели, хотя бы они запомнили имена друг друга и общаются. Я думаю, что детям в таком возрасте важно общаться, они могут обменяться опытом, у них разный менталитет, они могут выделить для себя что-то новое. Ну и новые друзья - это всегда хорошо».
